О якутском кино говорят в последнее время много. Главные призы кинофестивалей, множество положительных рецензий, благосклонность критиков и обычных зрителей сопровождают практически каждый новый фильм, пробившийся в новостную повестку из недр якутской культуры. Настолько локальное — этническое — искусство всегда притягивает внимание жителей больших городов, подверженных глобализации мысленно и физически.
В то же время малейшая социальная активность Республики Саха вызывает в Центральной России искреннее удивление и умиление. «Медитативное», «искреннее», «завораживающее» явление якутского кинематографа воспринимается как диковинный сувенир из далёких миров, как любопытный феномен. Только вот непонятно: в искусстве, в общественной жизни, или в медиасреде в целом. Для современного человека приобщение к чужой культуре — а языческие традиции якутов в этом плане бесконечно далеки от русского православного учения — обычно не уходит дальше эстетического наслаждения и удовлетворения прочих духовных потребностей, а его национальное самосознание совершенно не страдает от европейского образа жизни.
Представители киноиндустрии снова и снова восхищаются глубиной мифологических сюжетов, неспешными я-нарративами и выразительными природными образами. А в Республику Саха снова и снова не доходят деньги из бюджета Министерства культуры, вопреки или благодаря чему кино буквально сотворяется из подручных средств, личной инициативы и безграничной любви к своей культуре каждого из участников производственного процесса.
В 2016-ом году на фестивале «Окно в Европу» был представлен первый полнометражный фильм Татьяны Эверстовой, одной из современных якутских женщин-режиссёров. «Его дочь» (2018) и последовавшее за ней «Замыкание» (2021) вместе образуют полиптих, повествующий о духовном взрослении девочки Тани и её самоощущении в окружающем мире.
Первая картина описывает раннее детство, когда ребёнок ещё не замечает течения времени и не боится утраты самого дорогого в жизни. Идиллический деревенский быт Таня разделяет с бабушкой и дедушкой, которые становятся для неё проводниками народной мудрости, хранителями древнейших традиций и мистического знания. Бабушка рассказывает ей о тенях и о том, почему их нельзя пускать в свою душу; дедушка — о птичьих гнёздах и звериных повадках, о том, как природа общается с человеком. Весь этот чувственно воспринимаемый опыт взаимодействия с миром формирует у героини мифологическое сознание. Так, ощущение сильной связи с природой она осознаёт как присутствие души своего умершего отца. Через внутренний монолог с ним она познаёт себя. Когда внезапно погибает близкий родственник Тани, и впервые в её быт вторгается хаос, именно к отцу она обращается в поисках утраченной гармонии.
Фильм «Замыкание» продолжает историю Тани с момента, когда она готовится вступить во взрослую жизнь. А такая жизнь, как ей уже известно по рассказам бабушки, сулит боль, горечь утрат и гнетущее чувство бренности бытия. Соответственно этому настроению, мистико-мифологические мотивы в «Замыкании» не так сильны, как в «Его дочери», а жанровая канва скорее напоминает психологический триллер. Слоган фильма гласит: «Не замыкайся, будь на светлой стороне». Для Тани «светлая сторона» связана в первую очередь с возможностью любить: семью, якутские традиции и обычаи, природную красоту, свою жизнь и, конечно, дух отца — персонализированную мировую силу.
По словам создательницы, обе картины автобиографичны. При этом они имеют черты документального жанра, что особенно заметно в эпизодах бытовой жизни героев. На пресс-конференции фестиваля «Окно в Европу» (2016) один из журналистов задал вопрос о цели документальной съёмки при создании художественной реальности, на что Татьяна Эверстова ответила: «Я из тех краёв, где мне не поверят, если где-нибудь в фильме я совру. Как мне возвращаться домой [тогда]?». В этих словах, наверное, заключается суть внутреннего конфликта Тани из «Его дочери» и «Замыкания», режиссёра Татьяны Эверстовой и в целом народа Якутии: когда любовь к своему народу составляет основу личности, самовыражение становится возможным только через специфические культурные образцы, непонятные остальному населению той же родной страны. Иными словами, путь к личной идентификации пролегает через идентификацию культурную, поэтому различие этих культур в «рамках» одной страны, одной государственной структуры, одного общества наносит серьёзную травму национальному самосознанию отдельного народа, становясь в противовес его ценному этническому своеобразию.
Эта экзистенциальная проблема показывает обозримый путь к истокам внутренней мощи якутского искусства в целом и заслуга якутского кино в частности. Фильмы Татьяны Эверстовой — это символы одной веры, элементы одной истории — истории об откровении, об осознании и принятии народом своей уникальности, о выходе культуры из состояния замкнутости.
Елизавета Клейменова — специально для «Четвертой стены»